Николай Радин - За день
- Как вам понравился Сологуб?- Сологуб? Игорь Северянин поразительно смешон…
- Я не об Игоре, а о Сологубе.
- О Сологубе? А я почем знаю?
Открывайте после этого новые горизонты в искусстве. Открыватель два битых часа вбивает гвозди в голову, а посвящаемые в это жестокое таинство ничего не чувствуют. Верх обиды.
Гвозди - это немного сильно. Но говорит Сологуб, действительно, так, точно молоточками бьет по затылку. Слово от слова отделяется одного и того же разрыва паузой. Интонации никакой. Умно и скучно. Ново и серо.
Если хотите, то как будто и страшно. Сологуб требует от нас, чтобы его новое искусство стало и единственным, и всеобщим. Не много-ли будет? Надо что-нибудь оставить и для отживших старичков: Шекспира, Толстого, Пушкина. Как хотите, а право "Евгений Онегин" стоит двух-трех воробьиных поэм г. Игоря.
Французы говорят: все понять, значит все простить. Не знаю, что делают французы с теми Колумбами, которых они ни капли не понимают. Но у нас в России прощают и не поняв. Только добродушно смеются.
Хохотали и над Игорем. Этот симпатичный молодой человек, довольно удачно копирующий кончившего полный курс попугая, погибает жертвой своих друзей. Талант есть, но все хорошее, что проскакивает у него, подвергается в кружке глумлению: старо, дескать, манера негодная… Пушкинская, Лермонтовская. А вот выйдет Игорь и пропопугаит два слова, те же два слова раз сто вподряд, да нараспев, да в раскачку - и приятели восторгаются:
- Новатор, адамист, акмеист...
Вот и вышло. Сологуб открывает Америки - публика зевает. Игорь открывает рот - публика покатывается. Г-жа Чеботаревская…
Как огня боюсь писать о дамах и существующаго типа. А дама будущаго, у которой не сестры, а "шиошры" (патент на произношение взят г. Чеботаревской) способна меня уложить на месте.
Это был отвратительный вечер. Никто не знает, хорошо или дурно то, что проповедует Сологуб? Но что он сам собственными руками разрушает престиж всегда прекрасной легенды о талантливом писателе - это верно. Талантливый человек - гордость нации, гордость каждаго из нас. И когда такой многоцветный писатель, как Сологуб, выходит пред нами чуть не в виде скомороха - он бьет не только по себе. Болит сердце и у нас.
Какой-то мрачный господин язвил:
- А я думал для финала будет еще и трио. Игорь будет завывать, г-жа Чеботаревская шепелявить, а Сологуб басить октавой. И все разом.
Пусть Иогрь Северянин пишет красочные стихи, а Сологуб вещает великия истины. Пусть мы ограничены до такой степени, что не понимаем их. Но нельзя же нам вбивать в голову, что надо не читать, а звонить в разбитый колокол, как Сологуб, не декламировать, а тянуть волынку, как Северянин. В смешном, в каррикатурном может разобраться и неуч. И плакать хотелось, когда смех, законный смех, как будто умышленно вызывают люди стоящие головой выше нас, когда талант ради оригинальничанья разменивается на дурачество…
Н. Р.
Николай Исаакович Радин (1866 - 1929) - журналист, адвокат, до первой мировой войны редактор и/или издатель ежедневных вильнюсских газет "Северо-западное слово", "Виленский курьер - Наша копейка", "Северо-Западный голос". Во время войны в Петрограде редактор "Биржевых ведомостей". В ноябре - декабре 1918 г. редактор газеты "Литовский курьер" в Вильнюсе, с ноября 1919 г. издатель "Виленского курьера", в 1920 г. один из создателей и членов редакции газеты "Руль" в Берлине. Осенью 1927 г. в Каунасе редактор "Эха" после отъезда А. С. Бухова в СССР.
Н. Р[адин]. За день // Виленский курьер - Наша копейка. 1913. № 1307, 7 марта.